Тайное оружие Александра I: Москву сожгли с помощью боевых аэростатов?

Меня обрадовал приезд Московского гражданского губернатора Николая Васильевича Обрезкова, очень умного и любезного человека, который, по хорошему знакомству нашему, захотел остановиться в одном доме со мною. Я от него узнал многие обстоятельства происшествия, предварившие вход неприятеля; между прочим о горючем шаре, который долго и тайно приготовляли в подмосковной князя Репнина. Несколько оставшихся от него, начиненных горючим веществом бумажных трубок были выставлены уликою в зажигательстве Москвы несчастных, схваченных и повешенных по военному Наполеонову суду.

 

A. А. Шаховской «Двенадцатый год». Рус.архив 1886 г., №61 (эл. версия), с.394

 

Наконец, граф Растопчин въехал в колясочных дрожках на пепелище оставленной им, хотя и опустелой, но еще прекрасной Москвы. Я встретил его у церкви Василия Блаженного, как прежний его знакомец, стихами Крюковского:

И пепл родимых стен потомству возвестит,

Что славу Росс свою всех выше благ ценит.

Он, кажется, отнес эти стихи, и ненапрасно, к себе, обнял меня, как обнимаются единокровные на прародительском кладбище. Мы обходили сперва Кремль, где он приказал оставить мои печати до возвращения преосвященного Августина, потом объехали часть города, и уже вечером мы вошли в уцелевший дом его и пробеседовали втроем с H. В. Обрезковым всю ночь. Я донес главнокомандующему в Москве обо всем, что он желал знать; но как тогдашнее сочувствие всех Русских сближало и дальнейшие чиновные расстояния, то разговор наш сделался почти приятельским. Граф Растопчин с самодовольствием говорил и о том истинно славном деле (от которого чрез несколько лет печатно отрекся в Париже*), почти с таким же самодовольствием прочел мне черновое письмо свое к Фельдмаршалу.

 

Там же, с. 395

«…сведения приносимые съезжавшимися со всех сторон офицерами, совпадали между собой. В первую же ночь, 14-го на 15-е (со 2-го на 3-е по старому стилю, – авт.) огненный шар спустился над дворцом князя Трубецкого и поджёг это строение – что послужило сигналом». (Сегюр «Пожар Москвы 1812»).