ЗАМЕТКА О БЫВШИХ ВОЕННЫХ ПОСЕЛЕНИЯХ

В первой книжке Девятнадцатого Века помещена статья H. В. Путяты: "Обозрение жизни и царствования Императора Александра І-го". Не касаясь внутреннего достоинства этой статьи, я позволяю себе пояснить, на сколько возможно по имеющимся у меня под рукою данным, только один эпизод славного в нашей истории царствования Александра Благословенного, именно: об учреждении в Россия Военных поселений, с названием которых тесно соединено имя графа Аракчеева. Относительно инициативы, основной мысли учреждения сих заведений, документальных сведений пока еще не открыто. Между тем основная мысль о сем приписывается более Императору Александру І-му, а графу Аракчееву только осуществление оной. Кажется, мысль о Военном Поселении родилась первоначально после неудачной нашей войны с Наполеоном І-м, в 1806—1807 г., в одно время с образованием Временного Земского Ополчения или Милиции. Потери наши в ту войну и критическое положение России, вызвавшее ополчение, родили мысль и о Военном Поселении, при осуществлении которой мы заручались постоянным запасом регулярных войск. Примером тому служили прежние учреждения наших казачьих поселений на окраинах России: на Кавказской, Оренбургской, Сибирской, Украинской, Черноморской и других линиях. Учреждения эти, с переселением на линии Донских, Малороссийских и Уральских казаков, также не всегда приходились по нутру переселенцам и отзывались часто протестами и суровостью мер к пресечению их. Но не вдаваясь в эти изыскания, я хочу здесь сперва сказать, главное, о времени основания Аракчеевских Военных Поселений.

М. Добужинский. В военном поселении

На стр. 485 в 486 XIX Века именно указано, что сии поселения возникли сперва в Новгородской губернии, в 1816 году. Первым, сказано в статье, был поселен батальон Гренадерского графа Аракчеева полка в экономической Высотской волости, которая по сему, указом 3 Августа того года, данным Новгородскому губернатору, изъята была из гражданского ведомства и проч. Это не совсем верно.

Из дел Военной Коллегии в бывшего Инспекторского Департамента Военного Министерства (оп. 226, кв. 480), видно по отчетам, что в отечественную войну, в 1812 году, в числе войск разного оружия, поступивших на укомплектование действующей армии, показан „Елецкого пехотного поляка поселенный батальон, под командою майора Насекина, поступивший в состав 6-го корпуса." Следовательно Военные Поселения были учреждены не в 1816 году, а гораздо прежде, именно до 1812 года. Поэтому есть и основание думать, что и самая мысль о них возникла из государственной нужды после Тильзитского мира. Далее, из тех же дел видно, что по Высочайшему повелению, объявленному управлявшим Военным Министерством князем Горчаковым 1-м, 23 июля 1813 г. за № 556-м, определен численный состав запасному Баталову Елецкого пехотного полка, назначенному к поселению. Поселение этого батальона было учреждено Могилевской губернии Клиновичского уезда, в Бобылецком старостве. Таким образом узнаем, что первые Аракчеевские поселения возникли сперва в Могилевской, а потом уже в Новгородской в других губерниях. Кроме Елецкого, в состав Могилевского поселения вошел батальон Полоцкого пехотного полка. Из описей делам поселенных в Могилевской губернии батальонов Полоцкого и Елецкого пехотных полков явствует, что дела этого первого Аракчеевского военного поселения существовали с 1808 г. и с начала их во 1828 год, во несчастному стечению обстоятельств, погибли в огне. И таким образом все основы, на коих были созданы и существовали в те года первые в России, учрежденные в царствование Императора Александра І-го военные поселения, чуть ли не совсем погибли для истории их.

Замечательно, что оба Баталова Полоцкого и Елецкого полков, по отчетности 1816 в 1817 годов, показывались поселенными, и на месячном рапорте последнего за июнь месяц 1816 года сделана следующая оригинальная отметка: „Находится в единственном ведении господина генерал-инспектора всей пехоты в артиллерии и кавалера графа Аракчеева." Из дальнейших отчетов можно видеть, что сии поселенные батальоны, слившись в одно военное поселение Могилевской губернии, впоследствии приняли название Второго Поселенного Саперного Батальона и наконец Округа Пахатных Солдат той губернии, который, вместе со всеми округами, упразднен в 1857 г.

Военные поселения существовали в России еще в ХVІІІ-и столетии, в Казанской, Оренбургской, Смоленской и других губерниях. Цель тогдашних военных поселений состояла в том, чтобы призреть отставных, увечных и слабых от старости и болезней воинов, послуживших своему отечеству. Военные же поселения, учрежденные в царствование Императора Александра І-го, имели совершенно иную цель. Это был резерв или запас войск, который, по первоначальной цели учреждения, обязан был для содержания себя заниматься сельским хозяйством и промышленностью и вместе нести военную службу и быть готовым, по востребованию нужды, к бою со врагами отечества. Мысль, по основе своей, обещавшая много полезного для государства. Наши казачьи учреждения по окраинам России для Военных Поселений могли служить примером. Но тут-то и ошибка. Казаки постоянно, на месте жительства, имели практику в боевой жизни и составлялись из элементов к тому привыкших и готовых. Новгородские ж военные поселения, обращенные в это сословие насильственно, из предприимчивого, частью торгового и промышленного и частью из земледельческого населения, под управлением гр. Аракчеева, никогда не могли успокоиться и быть довольными. Отцы, матери и дети хорошо помнили, как всех взрослых мужчин обратили в солдат и поставили во фронт под ружье и палку, а малолетков, отторгнув от материнского сердца, сажали на барки и везли в Новгород, в батальон военных кантонистов. Матери, сестры и родня последних, провожали их, идя по берегу реки и оглашая воздух своими воплями *). Бунт 1831 года, бывший в Новгородских и Старорусских округах Военного Поселения, доказал, как поселяне ненавидели поселение и как страшно преследовали всех начальников его.

Но вникая глубже в существо самого дела, невольно рождается вопрос: Аракчеевские Военные Поселения точно ли были совершенно бесполезны и даже вредны, в особенности для государственного казначейства, выдавшего миллионы рублей на регулирование и вообще на устройство их? Мы, потомки близкие к минувшим Аракчеевским временам, думаю, не можем еще беспристрастно оценивать сии учреждения и главного деятеля оных Аракчеева. Вся эпоха, в которую царил Сила Андреевич, как его современники называли, носят в себе характер жестокости. Это доказывают все криминальные дела и порядки того времени. Нельзя же, чтобы они не отразились и на делах временщика, который

•) Эта грустная сцена передана мне бывшим моим сослуживцем А. И. Брокгаузеном, который, по обязанности службы, сопровождал малюток в Новгород водою.

из Гатчинского двора так высоко был поставлен в правлении делами государства. Сей жестокий уставщик, но убеждению, везде круто, строго, неумолимо действовал, думая, что тем исполняет свой верноподданнический долг. Этого никто не отрицает. Это оборотная сторона медали. Но в ней есть и другая, лицевая сторона. О ней-то я хочу здесь прибавить несколько слов. Не говоря о том, что из всех министров минувшей эпохи граф Аракчеев был одним из самых трудолюбивых, дельных, честных и полезных, надобно еще иметь в виду, что в поселенных войсках было лучше умственное образование, нежели в других. По упразднении военных поселений, из туземцев оных было весьма много настолько грамотных поселян, что они могли быть с большею пользою употребляемы по письменным занятиям. С упразднением же поселений, упразднились Учительский Институт, существовавший в Новгородской губернии и бывшие в поселении школы. Из батальонов военных кантонистов, способнейшие ученики отдавались в гражданские гимназии и, по окончании в оных курса, назначались в учители и на службу к письменным делам. Карьеры они не могли себе составлять, но во всяком случае вносили в жизнь полезные элементы и были в обществе почвою плодотворною. Во всех поселенных округах существовали запасные магазины, заемные капиталы (по нынешнему земские банки) и вспомогательные капиталы для бедных. Нищенства, бродяжничества под предлогом богомолья и по другим разным случаям, тунеядства, пьянства, разврата, заражающего ныне целые селения сифилисом, не было и быть не могло. Воровство и вообще посягательство на чужую собственность, хотя по характеру простого народа и существовали, но гораздо в меньшей степени, нежели вне округов. Хозяйственные постройки, пашни, поля, огороды, пути
сообщения особенно обращали на себя внимание начальства поселенных округов. Это в особенности выказывалось в полезном и даже щеголеватом виде, когда из военных поселений были образованы округи пахотных солдат и состояли под управлением генерал-лейтенанта Ф. К. Фон-Фрикена. На основании Аракчеевских постановлений в округах, в случаях крайней нужды от неурожая, наводнения, пожара, появления болезней на людях и животных домашних, помощь скорая и действительная являлась везде. В неурожайные годы на прокормление людей и обсеменение полей открывались полные запасов магазины. Потерпевшие от пожара получили пособия из заемного или вспомогательного капитала, смотря по состоянию их и сверх того лес из казенных дач в рабочую помощь. Для торговых оборотов, за малые проценты, служил заемный капитал. Оспопрививание для всех детей в поселении было обязательным. Подобные результаты Аракчеевских учреждений, без сомнения, сделали бы не малую честь и нынешним земским учреждениям многих местностей России. Останавливаясь на сем поверхностном очерке, не будем беспощадно бранить графа Аракчеева за его военные поселения. Усвоим хоть долю хороших о нем воспоминаний. Не вводи он своих порядков слишком строго и круто и будь в его распоряжениях более гуманности и рассудка, в настоящее время, когда мы готовимся к всесословной военной повинности, Аракчеевские поселения имели бы совершенно иной смысл и ценились бы с большею снисходительностью.

Обращаясь со вниманием к прошедшему, мы увидели, что многие полезные из них, быстро возникая, сперва не в меру прославлялись, а потом не в меру были порицаемы и наконец совсем уничтожались. Между тем следовало бы только искоренить зло, оставив хорошее по прежнему. Личность Аракчеева, положим, не заслужила симпатий ни современников его, ни наших, но тем не менее История и потомство справедливо оценят добрые и худые его дела. Постараемся ж и мы быть более справедливыми к нашим государственным деятелям, выдающимся вперед в своих стремлениях к государственным пользам.

Григорий Александров.
23 Марта 1873 г.
Москва.

Источник: "Русский архив" №22 (эл.версия)